Здесь заложен некий механизм стабильности женского организма, при котором ее психика не позволяет менять или убивать самца, который способен к оплодотворению. Женщина за всю жизнь может забеременеть не больше шестисот-семисот раз, даже если предположить во всех случаях фантастический способ оплодотворения яйцеклетки внематочным путем. А вот мужчина способен при желании оплодотворить все население земного шара. Его подвижные сперматозоиды обладают гигантской проходимостью и невероятным числом, исчисляемым миллиардами. Кроме того, у мужчин почему-то часто срабатывает некий комплекс насилия, который они не могут подавить. Характерный пример: почти сто процентов мужчин в молодости занимались онанизмом, тогда как среди женщин эти цифры на порядок ниже. Сексуальная энергия мужчины, очевидно, связана и с его творчеством. Обратите внимание, что среди гениев почти не бывает женщин. Это наверняка имеет связь с процессом самовыражения.

– То есть старик Фрейд был прав. Наши биологические законы диктуют нам наше социальное поведение?

– Безусловно. Другое дело, что сейчас многие рассуждения Фрейда кажутся наивными из-за дальнейших изысканий его учеников. Но в одном он был абсолютно прав. Самая разрушающая страсть человека – это то самое сексуальное влечение, о котором мы говорим.

– Но ведь женщины любят сильнее, чем мужчины, – настаивал Дронго.

– Не сильнее, – улыбнулся Михаил Федорович, – а глубже, осознаннее. Более цельно. А мужчины подчиняются стихии сексуальных чувств. Ему важно оплодотворить самку и перейти к другой самке. Не потому, что он плохой. А потому, что так устроила его природа.

Агрессия заложена в самом характере мужчины, и все психические отклонения, которые мы знаем из истории, были связаны с неудовлетворенностью именно заложенных в мужчинах подсознательных мотивах. Женщине не обязательно убивать, чтобы почувствовать полное удовлетворение. Очевидно, это связано и с самими процессами, происходящими в женском организме, когда неоплодотворенная яйцеклетка погибает, происходит как бы выброс накопившейся энергии. У мужчин тоже происходит выброс, мы знаем факты юношеских полюций, но очевидно, что неудовлетворенность в этих случаях нарастает. В общем, это абсолютно очевидные факты. Женщины – психопаты бывают. Бывают у них и расстройства на сексуальной почве. Но маньяков-убийц, серийных убийц среди женщин не было никогда. Ни единого случая. Это исключено самой природой женщины. Таким маньяком может быть только мужчина. Если, конечно, оба убийства вообще связаны с маньяком.

– Вот и я сомневаюсь, – вздохнул Дронго. – Мне кажется, что его действия не совсем логичны. Особенно этот удар в спину.

– Может, она хотела сбежать от него и повернулась спиной, – предположил профессор, – такое иногда случается. Но лучше, если вы привезете ко мне человека, которого подозреваете. Я бы мог дать более определенный ответ. Скрыть психические влечения трудно, а иногда и невозможно. Если это маньяк, он так или иначе себя проявит, хотя бывают случаи абсолютно уникальные.

– Вы считаете, маньяка можно выявить таким способом? Выделить из числа подозреваемых?

– Это возможно, но сложно. Более конструктивно подкрепить данные психиатров некоторыми фактами, которые уже имеются у следователей. Тогда проявятся общие детали случившегося. Какие-то характерные особенности, которые указывали бы на конкретного человека, почерк именно этого маньяка. Психиатры понимают, что именно я имею в виду. Просто так маньяк не убивает. Он должен получать удовольствие от самого процесса убийства. Найденный халат вписывается в эту схему. И похищенное заранее оружие тоже вписывается. А вот журналы, которые находят в институте, совершенно не вписываются. Если, конечно, он еще не страдает и манией величия. Маньяк получает удовлетворение от самого убийства или от вида своей жертвы. Ему не нужно заниматься этим, заставляя других поверить в его причуды.

– Думаю, следователям было бы полезно обратиться в ваш институт, – пробормотал Дронго.

– Не обязательно, – сдержанно заметил Сваневский. – Сейчас достаточно специалистов в этой области. Но учтите, нужно проводить настоящие исследования, говорить с каждым обстоятельно и подробно. А это задача многих часов работы. Сколько человек в институте Архипова? Хотя я забыл, это ведь режимный институт, нельзя сообщать такие факты.

– Подозреваемых несколько человек, не больше. Это люди, которые дважды находились на территории института в момент совершения преступлений.

– Тогда вся проверка может занять несколько недель. Или несколько месяцев, в зависимости от ситуации. Но и при такой проверке полный успех не гарантирован. Если убийца сексуальный маньяк, то его, возможно, вычислят. Если убийства совершались по каким-либо другим причинам, то психиатры тут не помогут. Нужны другие специалисты.

– Понятно, – уныло подвел итог Дронго, – большое вам спасибо, Михаил Федорович, вы мне очень помогли.

– За что спасибо? – развел руками профессор. – Мне всегда приятно с вами разговаривать. Вы знаете, у вас своеобразный тип мышления. Очень своеобразный.

– В каком смысле? – спросил Дронго. – Надеюсь, я не похож на ваших пациентов?

– В какой-то мере, – очень серьезно ответил Сваневский. – Вы ведь одержимы желанием узнать истину. Вы сами не замечаете, как постепенно стали попадать под влияние некой психологической зависимости, когда противостояние с убийцей становится вашим глубоко личным делом. Вы очень эмоционально реагируете на любое преступление. Для вас отрицательный результат становится личным поражением. Но так не должно быть. Человек иногда побеждает, иногда может и проигрывать. Это жизнь. И совсем не обязательно, чтобы вы всегда оказывались в выигрыше. Иногда вас могут принести домой и «на щите», когда вы потерпите поражение, от которого никто не застрахован.

– У меня уже есть иммунитет, – признался Дронго, – я не всегда выигрывал. Даже наоборот, чаще проигрывал. В нашем мире не всегда удается отстоять истину. Но, если речь идет об убийцах, я действительно беспощаден. И это действительно мое личное дело, когда я собираюсь найти и покарать убийцу. Тем более если он маньяк, которого нужно остановить.

– Вот видите, – улыбнулся профессор, – у вас тоже своего рода «фобия». Вообще, абсолютно нормальных людей не бывает. Это истина, о которой многие забывают. Вам, очевидно, еще и нравится заниматься тем, чем вы занимаетесь. Как вы считаете?

– Не знаю. – Он даже растерялся на мгновение, ему всегда казалось, что он с удовольствием бросит все свои расследования. – Не знаю, – повторил он.

Уже в машине, направляясь в институт Архипова, он все время думал над словами Михаила Федоровича. В таком аспекте он никогда не рассматривал эту проблему. А может, профессор прав, думал Дронго, и ему просто нравится этим заниматься, расследования стали его истинным наслаждением, его единственной реальной жизнью. Единственной и главной страстью. Из-за которой он так и не создал своей семьи, не принял многочисленных предложений о государственной работе, замкнулся в себе, став отшельником. Может быть, Сваневский и прав, испуганно подумал Дронго. Когда он последний раз встречался с женщинами? Кажется, месяц назад или два? Может, его в жизни уже ничего не интересует и он стал своеобразным маньяком? Может его единственная страсть – это преступления, которые он расследуюет, это люди, с которыми он встречается, это свидетели, у которых он пытается вытащить подробности, это подозреваемые, среди которых находит истинных преступников.

В институт Архипова он приехал в половине второго дня. И еще около сорока минут стоял на проходной, пока наконец не нашли Михаила Михайловича и не выдали ему положенный пропуск. После вчерашнего убийства в институт приехал даже заместитель прокурора города, и теперь вся территория напоминала встревоженный улей. Сыркин был прав. Отныне никто не говорил о работе. Всех интересовало расследование вчерашнего преступления.

Глава 16

Уже на проходной была выставлена усиленная охрана, в которую входили не только сотрудники Сыркина, но и двое дежурных офицеров милиции. Михаил Михайлович, даже не извиняясь, угрюмо заметил, что теперь в институте командуют прокуроры и кагэбэшники. В кабинете Архипова, несмотря на протесты Моисеевой, уже расположился заместитель прокурора города, который начал с того, что приказал собрать в одну комнату всех сотрудников технического отдела и после этого стал вызывать по одному каждого из них на допрос. Климов, понимавший, что возражать бесполезно, мрачный и неразговорчивый, сидел рядом, ожидая, когда закончится весь этот балаган. Заместитель прокурора города, молодой человек, которому было едва за тридцать, считал себя специалистом в области расследования тяжких преступлений, и хотя всю жизнь он проработал помощником прокурора, заместителем прокурора района, прокурором района, не занимаясь следствием ни одного дня, тем не менее решил лично допрашивать каждого из подозреваемых, считая, что таким образом установит истину.